"МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ" - НОВАЯ ТРАНСКРИПЦИЯ

Газета "Неделя в Подлипках" 28.02.2008
Анастасия Тихая

Третьего февраля в Королёвском драмтеатре состоялась премьера спектакля «Мужчины и женщины». Это заинтриговало, поскольку около года назад я уже видела эту вещь — и впечатление было, прямо скажем, не ахти. На мой вопрос последовало разъяснение: пьеса пойдет в обновленном составе.

Действительно, в тот день половина актеров, как говорится, была «введена». Я думала, что попаду на «новое режиссерское прочтение» — но попала, скорее, на «новый ансамбль». Не стану пересказывать содержание пьесы Мрожека «Вдовы», тем более что она довольна известна. Это был именно тот случай, о котором говорят: лучше один раз увидеть…

Ксении Бабушкиной роль удалась: в ее исполнении Первая Вдова приобрела живые черты. Образ жизнерадостной толстушки запоминается своей достоверностью: невольно узнаешь многих дам из реальной жизни. Вторая Вдова на фоне Первой смотрится так же выигрышно. Екатерина Катюхина строит решение образа на контрасте — ее Вдовушка утонченна и капризна, подчеркнуто элегантна и претендует на светскость.

Во втором прочтении женские образы выиграли на фоне персонажей мужских. Неврастеник Тимофея Ленского (Второй Мужчина) превосходен. А Первый Мужчина в исполнении Руслана Киршина был куда более брутален и эффектен, чем тот, которого сегодня играет Арсений Амельченко. Поэтому у меня осталось двойственное впечатление. С одной стороны, никакую роль в новой постановке этого спектакля нельзя назвать проваленной, и конечно, актерский ансамбль подобран отлично, но с другой стороны — третьего февраля счет между мужчинами и женщинами был всё­таки два­один…

И вот почему. В пьесе Мрожека «Вдовы», по которой поставлен этот спектакль, есть один непростой образ — Третьей Вдовы, или Леди Смерть. Роль без единого слова, причем лицо актрисы, исполняющей ее, скрыто не только под вуалью, но и под маской из папье­маше. Роль, выстроенная исключительно на пластике. И Анастасии Коваленко, занятой в обеих версиях спектакля, задача оказалась по плечу. Ее Чёрная Дама и угрожает, и манит каким­то запретным обаянием, и влечет, и отталкивает одновременно.

Общее впечатление от постановки осталось сильным. Это был, что называется, настоящий театр. Поэтому я подошла к режиссеру КДТ Андрею Крючкову, чтобы задать ему пару вопросов.

— Андрей, скажите, почему ваш выбор пал на пьесу Мрожека?

— Потому, что это трагифарс — а значит, хорошая режиссерская задача. Гротеск не терпит полупрофессионалов, играть его сложно, но если уж получается, то обычно это действительно интересно. И здесь огромную роль играет команда, ансамбль.

— Вы правы. Я видела оба варианта этой вашей постановки и сегодня приятно удивлена. Спектакль просто вырос на голову. Какие пьесы и почему вы предпочитаете брать к постановке?

— Чаще — это вещи европейских авторов. Я себя чувствую скорее «европейским режиссером», есть такое понятие в нашей среде…

— Сейчас вы готовите премьеру «Морфия» по Булгакову. Как это сочетается с вашим утверждением?

— Вполне органично. Я вряд ли назову более «европейского писателя», чем Булгаков — разве что еще Бродский, Набоков — из русских. Тут нет никакого противоречия.

— При вас КДТ, можно сказать, обрел новую жизнь. И труппа, как я заметила, довольно сильно обновилась.

— Да, за последнее время к нам пришли такие профессиональные актеры, как Анна Марлиони, Андриес Янссон, Евгения Зотова. Вот, Самир вернулся… Меня как режиссера это, конечно, радует. Сейчас в нашем театре очень интересный период: стал проступать тот самый дух труппы, без которого хороший театр просто невозможен. Здесь не работают, в театре — служат. Единомышленники.

— Да, это действительно важно. А что сейчас в ваших ближайших планах?

— Пьеса Ионеску «Король умирает», рабочее название спектакля «Минуты короля». Если все пойдет нормально, планируем премьеру на следующую осень.