"МОЦАРТ И САЛЬЕРИ" ОТ КДТ - КЛАССИКА НА ЯЗЫКЕ СОВРЕМЕННОСТИ

Газета "Калнинградская правда " №46 05.05.2009
Анна СТОРОЖЕВА
На фото: Денис Кумохин в роли Моцарта (слева) и Самир Кулиев в роли Сальери.

Историки доказали, что Сальери не убивал Моцарта. Так, значит, ошибался великий русский поэт Александр Пушкин, написав легенду о смерти Моцарта, которая до сих пор пользуется большой популярностью? Но стоит ли воспринимать «Маленькую трагедию» Александра Сергеевича в столь узком смысле (только как прения между Сальери и Моцартом)? На мой взгляд, Пушкин затронул куда более глубокие вопросы, которые сумел разглядеть главный режиссёр Королёвского драматического театра (КДТ) Андрей Крючков.

В апреле на сцене ЦДК им. Калинина состоялась премьера нового спектакля КДТ по одноимённой пушкинской «МоцART & Сальери» драме. Само название постановки подталкивает зрителя к рассуждениям, ведь вложенное в имя Моцарта английское слово «art» (в переводе — «искусство, мастерство, умение») словно говорит: «Мой носитель был гением, а кем был Сальери?» Безусловно, он — ведущий музыкант австрийской столицы и фаворит требовательных венских поклонников музыки — заслужил эти регалии своими способностями и трудом.

В чём же тогда отличия между двумя великими композиторами? Зачем Пушкин стравил их между собой в заклятой дружбе? И что скрывается между строк «Маленькой трагедии»?
Зажёгся неяркий свет на камерной сцене ЦДК им. Калинина. Сальери (играет Самир Кулиев) поднимает глаза, смотрит в зал каким-то отрешённым, направленным внутрь себя взглядом, словно готовится к исповеди, и произносит: «Я расскажу вам о войне». И тут осознаёшь, что речь пойдёт не просто о соперничестве двух творческих людей, а о самой беспощадной битве, от которой нельзя скрыться ни в другом городе, ни за границей, ни даже на другой планете, — о войне человека с самим собой.

По замыслу А. С. Пушкина Сальери олицетворяет зависть, гнев, слабого человека, способного на мерзкие поступки, противоречащие самой жизни. Кажется, что это так далеко от нас, а между тем каждый (я просто уверена в этом) нет-нет да слышит противный голосок где-то внутри себя: «Почему ему (однокласснику, коллеге, родственнику, знакомому и т.д.) так легко всё даётся, а я работаю, чуть ли не круглые сутки, и не вижу отдачи?» Смириться, что кто-то лучше тебя, сложно не только творческому человеку. И когда оказываешься в таком положении, нужно делать выбор: сгорать ли «праведным» гневом негодования и ставить сопернику палки в колёса или продолжать работу над собой, не распаляясь на бесплодную зависть.

Пушкинский Сальери выбрал первое, негодуя, что баловень судьбы Моцарт печёт свои симфонии, концерты, сонаты, оперы, ноктюрны и т.д., как пирожки. Пишет их сразу набело и так много, как машинистка — письма, диктуемые директором. Беспечность и лёгкость Амадея, в конечном счете, допекает Антонио. И пик этой злобы, отчаяния, гнева и зависти мы видим в спектакле КДТ «Моцарт и Сальери».

Для более сильного, чёткого, острого осознания зрителем происходящего режиссёр-постановщик Андрей Крючков вводит в пушкинскую трагедию, обычно играемую двумя артистами, ещё четырёх актёров. Юлия Дружинина, Любовь Сорокина, Наталья Воронина и Евгения Файкова играют четырёх чёрных людей — ипостасей Сальери. Они нашёптывают герою Самира Кулиева, что этот вечный ребёнок Моцарт не заслуживает своего драгоценного дара, что это он, Сальери, добивающийся всего своим трудолюбием и усердием, достоин писать такую божественную музыку, и в итоге подсказывают единственный верный выход — яд…

Спектакль, основанный на действительно маленькой трагедии и отрывках из пьесы Питера Шеффера «Амадей», раскрывает конфликт таланта и гения, борьбу — фактически — добра и зла, происходящую в каждом человеке, не только за счёт заученных, пусть и хорошо, реплик, но и в большей части посредством языка тела и музыки. Здесь нужно отдать должное режиссёру по пластике Ольге Цветковой, благодаря которой все подвластные людям эмоции выразились в танцах, прекрасно гармонирующих с музыкой В. А. Моцарта и А. Сальери, звучащей в постановке.

Герой Дениса Кумохина — Моцарт — появляется на сцене ненадолго, но отражает разные периоды жизни Амадея. Сначала это озорной, наивный «счастливец праздный», а потом — тяжело больной человек, теряющий рассудок, но продолжающий писать настоящую музыку — «Реквием», и при этом осознающий, что это будет реквием по нему.

В спектакле КДТ «Моцарт и Сальери» задействовано минимум декораций, что приковывает всё внимание зрителя к действу, происходящему на сцене: к перевоплощению актёров, пластичности их движений, мимике. Безусловно, это усложняет работу актёров, особенно если учитывать, что постановка рассчитана на камерную сцену, но задумка режиссёру удалась. Удались и исповедь Сальери в исполнении Самира Кулиева; и юродство Моцарта, переполнявшее взгляд Дениса Кумохина, обращённого куда-то в пустоту (или всё же в небеса?) в финальной сцене, когда он играл реквием; и перевоплощение чётырёх чёрных людей в дворников, сметающих исписанные Моцартом листы нотных тетрадей в ворох, посреди которого находится терзаемый совестью Сальери.

От премьеры Королёвского драматического театра в душе осталось «приятное послевкусие» и подумалось, что в нашем городе появился театр нового формата, сочетающего в себе драматическое искусство, пластику и элементы шоу, с претензией на изысканность. Да, возможно, новый КДТ не будет иметь повального успеха у всех без исключения королёвцев, но ту интеллектуальную игру, которую затеял со зрителем Андрей Крючков, наверняка оценят театралы, уставшие от напыщенных, присыпанных слащавой мишурой, совершенно неестественных постановок, которыми стали грешить некоторые столичные театры, привлекая таким образом массового зрителя.